Наша мощь военной сверхдержавы обязывает остановить кровопролитие. Терпеливо стремясь к умиротворению, как воюющих сторон, так и подстрекателей конфликта, мы обязаны одновременно привести в порядок свою военную силу и напомнить нашему народу про его военную доблесть.
Без этого даже от блестящей дипломатии будет немного пользы, и не будет мира на этой Земле, т.к. финансовое господство сил, претендующих на управление миром, заходит в тупик. Выход из тупика эти силы обычно находят в войне.
Итак, мы понимаем, к чему надо готовиться. Попробуем рассмотреть данный вопрос на конкретном примере.
Россия - крупнейшая танковая держава с 30-х годов прошлого столетия. Сама война закрепила уникальный опыт наших танкостроителей, и в 70-х годах они приступили к созданию нынешнего поколения отечественных танков. Эта работа осуществлялась выдающимися конструкторскими коллективами под общим руководством главы ВПК Д.Ф. Устинова.
Безусловным успехом Дмитрия Федоровича было массовое производство танков в 60-е - 70-е годы, когда в войска поступило около 20-ти тысяч машин, превосходящих западные образцы по техническому уровню. Это были танки, разработанные талантливыми конструкторами под руководством А.А. Морозова и молодого руководителя тагильского КБ (УКБТМ) Л.Н. Карцева, сменившего Александра Александровича после его отъезда в Харьков в 1953 году.
Д.Ф. Устинов умело поощрял конкуренцию между этими инженерными коллективами, в борьбу которых вскоре включилась команда разработчика газотурбинного танка Н.С. Попова, принявшего Ленинградское танковое КБ от Ж.Я. Котина. Решающую роль в разработках Н.С. Попова играли создатели газотурбинных танковых двигателей на заводе им. Климова под руководством С.П. Изотова.
Борьба конкурентов была все-таки джентльменской, ведь Л.Н. Карцев принял эстафету от самого А.А. Морозова, а Н.С. Попов - от Ж.Я. Котина. И нельзя сказать, что всесильный Д.Ф. Устинов подмял всех под себя. С ним порой не соглашались и генералы (П.П. Полубояров), и министры (С.А. Зверев). И он, в конце концов, пошел на серийное производство трех танков - Т72, Т64 и Т80.
И в этом мы не видим большого греха, хотя в данной истории, конечно, много так называемой политики, связанной с отношениями высокопоставленных людей.
Но, тем не менее, все три танка были великолепны. И все 40 лет своего существования они, точно так же, как танки НАТО, совершенствовались в направлении повышения характеристик подвижности, огневой мощи и броневой защиты.
Танковые платформы наших машин построены по единой схеме. Они представляют собой искусные, недосягаемые по сей день для западных конкурентов принципиальные конструкторские решения. Наивысшие характеристики огневой мощи и броневой защиты реализуются в наших танках при массе 46 тонн, в то время как лучшие западные танки имеют массу 62 тонны.
Многие нынешние хулители современных отечественных танков не видят этого принципиального преимущества и не понимают, что достигнуто оно было такими крупными фигурами в инженерном деле и в области организации промышленности, каких сегодня, наверное, и не найдешь. Поэтому судить об этих жизненно важных для страны делах не следует так легко и развязно, как это часто случается, тем более что сегодня ситуация иная, чем в советское время.
До конца 80-х отечественные танки имели превосходство над танками НАТО. Однако, за годы экстравагантного политического руководства страной и беззаботного отношения к промышленности ситуация начала меняться не в лучшую для отечественного танкостроения сторону. Не то, чтобы мы сильно отстали или утратили свои достижения (хватило умных и ответственных людей, которые этого не допустили), но такая угроза существует, и ее надо устранить.
Во-первых, фактическое прекращение танкового производства привело к потере производственных структур, к потере оборудования и самих кадров специалистов. Омское производство, созданное Д.Ф. Устиновым под ежегодный выпуск 750-ти танков в мирное время, в значительной степени просто утрачено, и танки Т80 оказались под угрозой невозможности их воспроизводства.
А ведь такие модификации этого танка, как Т80У М1 «Барс» с гидрообъемным приводом механизма поворота (ГОП МП), превосходят по подвижности все существующие мировые образцы, не уступая им по вооружению и броневой защите. Но серийно они не производятся.
Можно услышать о том, что танки семейства Т80 будут заменены «Арматой», которая еще на бумаге, но уже без всяких испытаний объявлена у нас лучшим танком в мире. Так в природе не бывает. «Армату» надо разрабатывать, но это очень долгая и трудная история. Надо искать решение на ближайшие годы, т.к. время уже не ждет.
Во-вторых, как вытекает из имеющихся сведений, у нас есть 8000 танков Т72 (Т90), 4000 танков Т64 и 4700 танков Т80. Понятно, что только 15% из них находятся и обслуживаются в войсках, а остальным нужна инвентаризация, замена резины, прошедшей срок своей эксплуатации, и много чего еще.
Но инвентаризация этой массы достаточно современных, но заброшенных танков дешевле и легче осуществима, чем обновление танкового парка новыми машинами, хотя мы узнаем иногда из СМИ о таких залихватских планах ухода от суровой действительности в область непредсказуемых результатов.
О серьезной программе модернизации тысяч наших танков, которая решила бы на 10-15 лет наши ближайшие военно-политические задачи по данному кругу вопросов, мы, к сожалению, не слышим ничего обнадеживающего.
Несколько слов о самих танках, подлежащих модернизации.
С чем нам придется иметь дело?
Это броня, которую надо усилить новейшими средствами динамической и активной защиты, а также системой электромагнитной защиты.
Такие мероприятия будут весьма эффективны. Например, комплекс активной защиты "Арена" в сочетании с комплексом оптико-электронного подавления "Штора-1" позволяют увеличить защищенность танка в 3-5 раз.
Желательно перевести модернизируемые танки на самые современные системы управления огнем (СУО).
Мы все это говорим к примеру. А должна быть серьезная программа, вытекающая из реальной оценки состояния имеющихся машин.
Поскольку в значительной части модернизация будет предполагать оснащение и встраивание большого количества однотипных узлов и комплексов оборудования, эта работа потребует развертывания серийного производства необходимого целого ряда узлов, агрегатов и комплексов.
Наконец, доводка двигателя и трансмиссии танков потребует серьезных усилий, но они коснутся танков с высокой удельной мощностью (Т80, Т90), на которые будет необходимо установить ГОП МП.
По нашему мнению, в танке Т72, в случае применения его во втором эшелоне, установка более мощного дизеля не нужна.
Выпуская Т90 с двигателем 1100 - 1130 л.с., мы будем иметь более подвижные танки с четырехтактным дизелем.
Другое дело - танки типа Т80. Здесь мы имеем прорыв по удельной мощности (27,2 л.с./т). И новейший «Абрамс М1А2», и новейший «Леопард 2А5» уступают нашему Т80У по этому показателю. Поэтому желательно иметь как можно больше танков типа Т80 с двигателем ГТД1250 и, разумеется, с ГОП МП.
Эти танки и станут острием молниеносных танковых клиньев, в прорыв которых будут вводиться вторые эшелоны танков Т72. А тем временем, осуществив заправку колонн танков Т80У, можно будет готовить их к новому молниеносному броску.
«Танки наносят удар по слабому месту внезапно, массировано и на максимальную глубину», как говорил маршал Фош. Главное для танковых войск - подвижность.
И вот мы подошли к тому, что у нас обходят молчанием. Серийные отечественные танки не имеют гидропривода механизма поворота. А этот узел есть на всех серьезных западных танках.
Однако, в конце 80-х годов гидроприводной механизм поворота танка Т80УЕ - ГОП МП 165РУ по проекту 219РГ был разработан и успешно прошел весь комплекс государственных испытаний. Это было впечатляющее зрелище. Наши военные представители заказчика не хотели вылезать из опытного танка. Им нравился танковый слалом в горах Капет-Дага на полигоне в Киляте. Там же в Туркмении можно было неоднократно наблюдать, как опытный танк с гидроприводом поворота настигал убегающий от него серийный танк Т80У.
Но заслуженного пика своей славы генеральному конструктору Попову Н.С. после принятия проекта 219РГ в серию не суждено было увидеть. Началась перестройка. И великая танковая держава перестала себя видеть таковой.
Теперь мне придется признаться, что пишу я эту трудную для меня статью не только как журналист, а как инженер-танкостроитель. Это мы с Л.Н. Игнатовым, работая в ЦНИИ автоматики и гидравлики, увидели с помощью достойных коллег-танкостроителей проблему необходимости установки в танке гидропередачи механизма поворота и доложили ее Д.Ф.Устинову, которого Лев Николаевич, как сын известного советского государственного деятеля Н.Г. Игнатова, знал лично.
Д.Ф. Устинов, как нам показалось, был поражен масштабом задачи и даже огорчился, что его Коля не такой, как наш Лев, который полез в эту адову работу, ничего не выпрашивая для себя.
Конечно, Д.Ф. Устинов все хватал на лету, и мы сразу увидели шаги командора. Ему моментально стало ясно, что гидропривод, самый современный, нужен и ВПК, и сельхозтехнике. И он поставил задачу: «Езжайте к руководителям сельхозмашиностроения и проведите совместный Научно-технический Совет с конкретными предложениями по покупке лицензии лучшей мировой фирмы промышленного гидропривода, а также по планам строительства заводов».
Сказано, сделано. Пока ВНЕШТОРГ вникал в свою сторону вопроса, мы поехали в Ленинград, во ВНИИТРАНСМАШ, где к нам подключили для совместной работы В.М. Антонова - талантливого танкового конструктора. С ним мы определили конструктивное лицо нужного гидропривода. Вскоре Л.Н. Игнатов в составе делегации ВНЕШТОРГА подписал в Ноймюнстере (ФРГ) с владельцем компании Зауер – Сандстренд Клаусом Мурманом лицензионное соглашение. Подписав его, Мурман бросил на стол авторучку, сказав: «Все равно вы не сумеете реализовать это соглашение».
Еще как сумели. Пока строился завод и закупалось по всей Европе технологическое оборудование, мы переводили лицензионную документацию под советские стандарты и закрепляли эту документацию рядом важных НИОКР, пройдя которые мы уже чувствовали себя хозяевами и разработчиками переведенной документации.
Злопыхатели как-то умолкли, а у нас появилось множество близких по духу людей на заводах ВПК и сельхозтехники. Мы были с коллегами одной семьей, т.к. все были увлечены большим и захватывающим делом. Но это были насыщенные переживания, и Л.Н. Игнатов все чаще стал попадать в больницу с аритмией. Однако, он ни разу не отвернул и честно сделал свое дело до конца.
Когда мы изготовили экспериментальный образец ГОП МП и поставили его на опытный танк во ВНИИТРАНСМАШЕ (он до сих пор ездит у них на полигоне), мы пригласили самого Н.С. Попова. Тот встал на трассе во весь свой двухметровый рост и кивнул механику-водителю: «Объезжай». Механик был «обыкновенный русский человек, каких у нас в отчизне миллионы». Он «облизал» (плотно объехал) лауреата Ленинской премии, не сбавляя скорости, и Попов сказал: «Беру».
Так началась ОКР. Всякое было: и путали парность бугелей, и спорили по допустимой температуре, по требуемому отводу тепла и по многим другим вопросам.
Когда я узнавал, что есть «прокол», то не звонил своему директору, а звонил Николаю Сергеевичу и договаривался, что на следующий день буду у него. Никто не хитрил. В таких делах нельзя хитрить, но надо уметь стоять на своем.
Так шли эти дни до самых государственных испытаний. Мы с подполковником А.А. Иоффе были членами государственной комиссии по гидроприводу. Он был не только въедливым заказчиком, но и талантливым инженером. Однако, Саша любил выпить. Это не мешало ему быть великолепным инженером, но сократило его жизнь.
От водки, которую я привез как лекарство от гепатита, скоро ничего не осталось. Нам наливали ленинградцы. Пронесло. Туркменский этап испытаний закончился. Дальше - обстрелы, климатические испытания, много чего, но уже в Ленинграде и на Кубинке.
В 1988 году Государственная комиссия приняла решение о серийном производстве танка, двигателя и ГОП МП. Мы создали лучший в мире танк.
Но, как было сказано, началась перестройка, а затем еще хуже - повальное предательство интересов страны. Работы сворачивались. Нашим людям перестали платить, и наша команда создала свое предприятие, переключившись на разработку нефтяного оборудования.
О нас знали в компании Зауер - Сандстренд и приглашали туда на работу. Мы не поехали, а стали помогать харьковскому КБ двигателестроения (ХКБД) довести гидропривод регулируемого турбокомпрессора, что позволяло существенно поднять коэффициент приспособляемости двухтактного дизеля.
У начальника ХКБД Н.К. Рязанцева работали еще люди А.Д. Чаромского - зачинателя этого проекта. Мы сдружились с одним из них - с И.Л. Ровенским. Когда я ему говорил, что почти все инженеры из нашей команды имеют красные дипломы, Исидор Леонтьевич отвечал, что он ушел на войну студентом - отличником, а вернувшись, продолжил учебу по-прежнему только «на отлично».
Мы разработали привод для ХКБД при финансовой поддержке украинского бизнесмена В.М. Грекова, но танковое КБ (ХКБМ) не захотело делиться деньгами с Н.К. Рязанцевым, хотя было обязано. Тогда такое было возможно («мама. папа дома нет, некого бояться»). Они сказали, что с новой габариткой у них двигатель не компонуется.
Что делать? Поехал к Н.С. Попову в Ленинград. Он понял, что я предлагаю поставить на Т80 двухтактный харьковский дизель, существенно улучшенный благодаря автоматически управляемому турбокомпрессору, и велел нам придти на следующий день.
На следующий день Николай Сергеевич сказал, что у него все компонуется. Но он тут же охладил меня, сообщив, что ему перекрыли кислород по деньгам.
Хотел помочь генерал-полковник Ситнов А.П. (бывший зам МО по вооружению), но ему не дали. Посидели в комнате отдыха, где он рассказал о достижении завода им. Климова, которое меня потрясло. Они создали двигатель ГТД 1500, взаимозаменяемый с серийным двигателем ГТД 1250. Это дает удельную мощность 32,5 л.с./т, о чем в Германии только мечтают, а у нас оно уже в кармане. Но в те времена утраты многих наших национальных ценностей, возможно, было даже опасно об этом достижении говорить.
Я совсем недавно разыскал по телефону на заводе им. Климова главного конструктора танковых ГТД В.А. Морозова. Спрашиваю про двигатель N39 (ГТД1500). Отвечает, что двигатель (документация) еще есть, но будет потерян, если все так и будет оставаться, как сейчас.
Но ведь этот двигатель означает максимальную скорость 100 км/час для тысяч наших танков. Как это можно потерять?
А как мы потеряли половину СССР? Как позволили уничтожить десятки тысяч предприятий? Как отдали в собственность непонятным людям то, что создано трудами наших честных поколений?
Еще одна важная история. В 1998 году начальник ГБТУ генерал-полковник С.А. Маев совершил серьезный шаг для прорыва танка Т80УЕ на внешний рынок. Он заказал образцы ГОП МП по нашим чертежам, в которые без нас вносили изменения, хотя вносить изменения в литерную документацию без текущих испытаний не допускается. Я указывал на это директору ЦИИАГ, но он, видимо, уже был сломлен обстоятельствами и дал мне пустые заверения.
С.А. Маев отправил танк с ГОП МП на тендер в Грецию. Танк хорошо прошел испытания, но имел место отказ, на опасность которого я как раз и ссылался в своей докладной директору.
С.А. Маева этот отказ ничуть не смутил, и он стал сам воссоздавать ГОП МП, привлекая тех специалистов, которых он находил. Я предлагал ему услуги нашего коллектива. Но он (как многие, кто берется сам создавать гидравлику) думал, что справится без нашей помощи.
Так не бывает никогда. Гидравлика, конечно, не двигатель, но без очень солидного опыта и знаний создавать гидропривод современного уровня не удавалось никому. Комиссия, которая рассматривала неудачу на тендере 1998 года, понять причину не смогла. Это было исключено, поскольку к тендеру не привлекали гидравликов.
Итак, ГТД1500 для танка Т80У и унифицированная ГОП МП для танков Т80У и Т90 есть главные звенья, за которые надо браться мертвой хваткой. Но прежде, чем осваивать двигатель мощностью 1500л.с., надо все-таки сначала восстановить утраченные позиции по ГОП МП, т.к., не имея бесступенчатого поворота, рядовой водитель не сможет при высокой удельной мощности танка вписаться в сложную трассу на высокой скорости и будет вынужден ее гасить. Т.е. высокая удельная мощность без ГОП МП не реализуется.
Следовательно, надо, не теряя времени, приступать к разработке унифицированной ГОП МП. Все в курсе этой задачи - и Д.О. Рогозин, и руководитель корпорации «Уралвагонзавод» по спецтехнике В.Г. Халитов, но уже пора предпринимать шаги в этом направлении.
А так как ГОП МП нужен и для танка Т80, и для танка Т90, требуется разработка унифицированного агрегата. И даже ТЗ на такой проект унифицированного ГОП МП у нас есть. Во время той последней встречи с Н.С. Поповым, он передал его мне лично.
В этом вопросе мы получили поддержку от депутата Думы генерала-армии М.А. Моисеева, от депутата и нынешнего мэра Новосибирска, инженера оборонной промышленности А.Е. Локотя, от генерал-полковника А.П.Ситнова, о котором мы говорили выше.
Все они нас поддержали и встречались по этому вопросу с Д.О. Рогозиным.
Мы понимаем, что таких вопросов масса и в других областях ВПК, но именно этот вопрос на нашей ответственности и даже на нашей совести.
Сказанное здесь нами может быть принципиально обобщено, т.к. наше военное могущество сохранено, причем все его аспекты должны быть охвачены жесткой программой инвентаризации и модернизации. Однако, существующие условия не способствуют тому прогрессу, о котором мы говорим, и тем позитивным решениям, которые мы здесь рассматриваем.
Строй, который нам установили с чужого берега был разработан в Гарвардском и Хьюстонском проектах и осуществлен толпой американских советников, окруженных еще большей толпой ненавистников своей родины. Самые одиозные из них с приходом Путина сбежали, но установленный ими строй сохранился. Этот строй подрывает силу государства и угнетает народ своей несправедливостью. Наше военное могущество создано предыдущими поколениями и оно, несмотря на усилия отдельных достойных людей, медленно деградирует, а это чревато гибельной опасностью для всех нас. Кровь, льющаяся на Украине, должна открыть нам глаза, должна заставить взять серьезные вопросы в серьезные руки.
Олигархический строй для этого не годится. Этот строй разработан за океаном даже не для Европейских сателлитов, а для латиноамериканских стран, которым все это уже порядком осточертело.
Эти традиции и этот уклад нам чужды.
А что у нас работало?
В СССР все решала партия ленинского типа, доведенная И.В. Сталиным до кондиции часового механизма. За все нарушения идеала и порядка в обществе несли ответственность секретари райкомов. Сегодня говорят, что «все решает суд». Но все решают деньги, и добиться правды трудно.
Китай, военная мощь которого уступает нашей, не подчинился чужим проектам и уверенно прогрессирует. Там есть предпринимательство. Но там, по-прежнему, все решает партия, и она обеспечивает сильную систематически обновляемую власть.
Может быть нашим парламентским партиям следует предоставить права, подобные правам КПК?
Помимо права выдвигать депутатов попробуем дать членам парламентских партий право контролировать правильность происходящих в стране общественных и социальных процессов.
Это будет еще не коммунизм, но хотя бы социал-демократия. Так или иначе, но России нужен честный, в какой-то мере спартанский строй («500 лет, пока Спарта презирала золото, она была неодолима железом»). Он нужен нам из соображений укрепления нашей военной мощи и для успешного экономического развития, которое мы наблюдаем, например, в КНР.
Копируете статью - поставьте ссылку на оригинал!
